Статья В.В. Путина «Новый интеграционный проект для Евразии» (http://www.izvestia.ru/news/502761), являющаяся, очевидно, квинтэссенцией программы его деятельности во время следующего(их) президентского срока(ов), оставляет впечатление недосказанности.

В общем-то планы России выступить инициатором нового союза, с более глубокой степенью интеграции, чем таможенный, ожидались. Оставаясь крупнейшей и сильнейшей страной постсоветского пространства Россия, постоянно выступала с интеграционными инициативами. Сейчас не только сама Россия восстановилась с политической и экономической точки зрения, но и элиты постсоветских стран созрели до понимания выгод интеграции. Потому подобный проект выглядит своевременным. Однако, есть несколько «но».

Во-первых, демонстрация таких планов до того, как полноценно заработал Таможенный союз и стали очевидны его выгоды, выглядит несколько преждевременно. Если в рамках ТС возникнут существенные проблемы (а исключать этого нельзя), то идея более плотной интеграции будет надолго дискредитирована.

На время президентского срока Путина, конечно, актуальности этой идеи хватит, но от российского руководства вообще (и от Путина – в особенности) хотелось бы ожидать большей ответственности и способности видеть перспективы.

Во-вторых, Путин «постеснялся» предложить хоть какие-то параметры предлагаемого интеграционного проекта. Возникает закономерный вопрос – чем именно он будет отличаться от ТС? Ссылки на аналогии с ЕС не убеждают: ЕС формировался без определенного плана, во многом стихийно, не всегда в соответствии с интересами самих членов ЕС (вступление в ЕС Румынии и Болгарии явно выглядит заготовкой, родившейся вовсе не в Брюсселе), на настоящий момент его структура выглядит в высшей степени неубедительно (вспомним историю с принятием европейской конституции). Брать ЕС как образец просто неразумно.

В общем, если уж предлагается такой проект, то должно быть понятно, что именно в него вкладывается, идет ли речь о содружестве или союзе государств или, все же, о едином (конфедеративном? федеративном?) государстве.

Вероятно, Путин счел ненужным конкретизировать свой проект с тем, чтобы не шокировать элиты потенциальных партнеров. Разумно. Но остается впечатление недоведенности самого проекта.

В-третьих, и это представляется самым главным, в статье Путина не прослеживается никакой объединяющей идеологии для нового интеграционного проекта. В основу положена идея экономической выгоды.

Однако, если исходить только из этого, то никакой более глубокой интеграции, чем ТС, постсоветским странам и не надо. Следующим этапом должно быть не углубление интеграции тут, а расширение интеграционного поля, за счет сотрудничества с более «продвинутыми» в экономическом отношении субъектами – ЕС и Китаем. Намек на это содержится и в статье Путина, но такой путь развития представляется вторичным и тупиковым. 

Между тем, в основу того же Европейского союза, положены не только соображения экономической выгоды, но и геополитическая общность, а также – общие ценности. Безусловно, этот набор ценностей (чтобы ни говорили европейцы) отнюдь не общеупотребим. Зулусам будет очень сложно объяснить, зачем нужно пять полов, когда в воспроизводстве потомства участвуют только два, а неукраинцам – почему мера демократичности выборов определяется участием в них Юлии Тимошенко…Тем не менее, общая идеология в ЕС все же присутствует.

С Евразийским союзом несколько сложнее.

Концепция Русского мира, продвигаемая Патриархом Кириллом, выглядит перспективной, но, прежде всего, для славянских государств. Для Казахстана или Киргизии эта идеология вовсе не так привлекательна (хотя, наверняка, относится и к ним). Однако никакой замены или дополнения не существует – Путин ее тоже не дал…

Следует парадоксальный вывод: идеологический концепт, который мог бы восполнить вакуум этой сферы в ЕАС, на настоящий момент могут предложить только коммунисты. Именно их идеология достаточно органично объединяет ценности Русского мира и, в то же время, не является неприемлемой для неславянских государств.

Естественно, восприятие коммунистической идеологии требует определенных идеологических и финансовых уступок от элит, но не надо считать, что они так уж принципиально неприемлемы – еще В.И. Ленин учил, что государственный капитализм является непосредственным преддверием социализма…А постсоветский олигархический капитализм и является государственным. Особенно в России, Белоруссии и Казахстане, где олигархи взяты под государственный контроль (а не приватизировали государство, как в Украине).

Очень может быть, что появление одного из соратников Путина, бывшего главы Госнаркоконтроля Виктора Черкесова в первой десятке выборного списка КПРФ (независимо от мотивов этого действия) и судебный запрет компартии в Казахстане – сигналы, свидетельствующие о понимании элитами этого обстоятельства…